Влияние главного должностного лица во властной конструкции России сегодня является преобладающим.
Понятно, что главная должность — президентская.
Соответственно, то, что делает Россия во внешней политике, в значительной степени определяется взглядами и ощущениями президента Путина.
Думаю, ни у кого нет сомнений, что политика в Украине определяется именно этим человеком.
Тем важнее правильно его понимать.
Один из основных вопросов в этом смысле — разделение украинцев на западных и всех остальных: проблема действительного разделения украинцев на проукраинских и пророссийских, бандеровщина в Украине, уровень фашизации украинского движения за самостоятельность.
Официальные власти России предложили очень простую и однозначную концепцию: против России, за независимость Украины выступают не украинцы как таковые, а западные украинцы, они же бандеровцы, они же фашисты, они же старые враги великороссов и союза всех исторически русских народов.
Запад сделал ставку на поддержку антирусских сил в Украине, а это бандеровцы.
Запад поддерживает фашистов, Россия борется против фашистского поворота Украины.
Наше дело правое, мы победим.
Есть люди, которые в это свято верят.
Просвещенная часть считает их жертвами официозной пропаганды.
Встает вопрос о том, что об том думают те, кто эту пропаганду производит.
И здесь основным мнением просвещенной части является мнение о том, что это такие циники и лгуны, которые прекрасно понимают настоящее положение вещей, но врут народу для того, чтобы оправдать свои действия по разделу Украины.
Сам раздел никак не связан с фашистской опасностью и внутренним сопротивлением людей, русскоязычных и/или ориентированных на Россию. Потому что никакой фашистской опасности на Украине сейчас нет.
Эксцессы, силовые столкновения различных политических сил — это не борьба фашистов с антифашистами, а революционное взятие власти и революционная же борьба с теми, против кого эта революция была направлена.
Общий вывод такой: пропаганда врет, Россия врет, Путин скрывает истинные намерения и побудительные причины своих действий.
Это не совсем верный вывод.
Расскажу историю.
У меня есть друг, он несколько лет назад, еще в период правления президента Ющенко в Украине, работал на российском радио.
Я тогда текущей политикой практически не интересовался и за конкретными событиями не очень следил, поэтому конкретную причину не знаю, но это радио решило сделать передачу про Украину и бандеровское движение.
Как я понимаю, план был простым: пригласить двух специалистов с разными точками зрения.
Один должен был Бандеру и бандеровцев защищать, другой — публично все это разоблачить, разбить аргументацию противника в пух и прах, лишний раз доказать преступную сущность бандеровского движения и подвести слушателя к мысли, что Украина должна быть с Россией.
Как вы помните, тогда была принята именно такая политическая стратегия — колоть Украину, противопоставляя Запад и бандеровцев всему остальному украинскому миру, который всегда был с Россией.
Видимо, специалиста по бандеровцам мой друг, организовывавший эфир, не нашел.
Никто не горел желанием так подставляться перед почтенной публикой и приобретать клеймо защитников фашистов.
Поэтому он решил задействовать меня.
Я специалистом по Бандере и бандеровскому движению не был, поэтому не очень хорошо представлял себе, на какое минное поле лезу с этой передачей.
Друг прислал мне материалы и ссылки о бандеровщине, чтобы я ознакомился и выступил. Я за это дело взялся.
Оппонентом мне должен был стать человек, если я помню, из института стран СНГ. Или из института истории. Нет, наверное, все-таки из института стран СНГ.
Потому что очень уж у него был целеустремленный и идеологизированный подход.
Если вы не знаете, институты, специализирующиеся на странах и регионах, обычно существуют не для научной деятельности, а для проведения влияние своей страны.
Я прочитал материалы и понял, что история не очень хорошая.
Защищать Бандеру мне не хотелось.
Он был националист, а все националисты — украинские, французский, русские, американские — либо фашисты, либо нацисты. Для меня это совершенно неприемлемо.
Он действительно в какой-то момент сотрудничал с Гитлером.
Он замешан в истории с массовой резней во Львове и уничтожением евреев.
Кроме того, сразу были видны возможные репутационные издержки.
Запомнится людям Савельевым, который защищал украинских фашистов, мне совсем не улыбалось.
Я подумал, и несколько скорректировал линию своего выступления.
Я не буду защищать Бандеру и бандеровцев: фашизм, нацизм, расизм — это однозначное зло.
Однако я могу говорить о той проблеме, благодаря существованию которой стала возможна бандеровщина.
Я могу говорить о том, что в Украине (Малороссии), у украинцев (малороссов) всегда была тяга к независимости, как от Речи Посполитой, так и от Московского царства — Российской империи. А в России всегда были настроения, эту тягу подогревавшие.
Когда великорусские ученые и чиновники искренне считали, что нет такого этноса — малороссы (украинцы), что это всего лишь диалектная группа русских, что нет никакой необходимости в сохранении особенностей малороссийской культуры и малороссийского языка, они создавали основу для политического национализма.
На подобный шовинизм у человека любой национальности естественным образом возникает одно желание — освободиться от правления шовинистов, добиться независимости и спокойно жить в рамках своей культуры и языка, которых нет.
Шовинистами были российские чиновники, шовинистами были и советские партийно-государственные деятели.
Последние как бы признавали украинский этнос, но отводили ему второстепенную роль. СССР так или иначе оставался империей русских, и периодически правительство об этом напоминало.
Бандера был плохим следствием этой политики великороссов на национальных окраинах.
Он был симптомом того, что нельзя не считаться с этническим аспектом человеческой жизни.
Справедливость в том, что если украинцы (малороссы) не чувствуют себя комфортно в рамках Российской империи-СССР, они имеют право на независимость.
Но эта независимость не должна привести к тому, что в Украине установится фашистский или нацистский режим, при котором украинцы начнут притеснять, унижать и уничтожать другие этносы.
Поэтому, осуждая бандеровцев, мы должны помнить, что это движение имело две, даже три стороны.
Одна сторона — нормальное стремление этноса к сохранению и развитию своей культуры и своих жизненных привычек.
Вторая сторона — сопротивление большевикам с их тотальным государственным строем, подавлением всех и всяческих свобод, уничтожением частной собственности и частной жизни вообще.
Третья стороны — собственно фашизм, борьба с поляками, русскими и евреями как представителями своих этносов.
Только последнее может осуждаться.
Вот такую я придумал линию.
Дискуссия у нас получилась странная.
Во-первых, сотрудник института оказался как раз самым что ни на есть великодержавным шовинистом.
Его тезисы были предельно просты: 1) малороссов как независимого этноса нет; 2) но если даже малороссы (украинцы) как этнос есть, Бандера был фашистом; 3) Бандера и бандеровцы запятнали себя сотрудничеством с Гитлером; 3) фашисты осуждены международным сообществом, Нюрнбергским трибуналом и являются преступниками.
Во-вторых, некоторые понятия для него были за гранью рассуждений.
Ему достаточно было развесить ярлыки — фашист, сотрудник Гитлера, преступник — и дальше говорить с ним, собственно было не о чем.
Все, кто пытается рассуждать о фашистах и преступниках, льет воду и пытается оправдать фашистов и преступников. С такими людьми не о чем разговаривать, их нужно карать.
Поэтому разговор у нас получился энергичный, острый и не вполне рассудительный.
Мой друг сказал мне, что я вел себя как Жириновский.
Поскольку стаканами я не кидался, из бутылки собеседника не поливал, руки не распускал и личной охраной своего оппонента не травил, я сделал вывод, что положил своего собеседника на обе лопатки)))
Выглядеть убедительным ему не удалось.
Передача в эфир не пошла.
Я не расстроился, потому что таким образом умудрился избежать пятна "защитника фашистов, бандеровцев и эсэсовцев" на своей репутации.
Я к чему это рассказал? Существует целый институт, в котором люди придерживаются подобных идей.
Они не циники, и не лживые политтехнологи, они действительно так думают, так видят.
И они реально влияют на выработку государственной политики, оценки происходящего.
Институт вырабатывает некоторую аналитическую и теоретическую базу для политики.
И эта база достаточно убедительна для многих и многих.
Путин — не теоретик. Он не силен в разработке понятийного описания действительности. Он — человек дела и давления.
Понятия, понятийно-эмоциональное обоснование для своих действий он берет извне, сам не вырабатывает.
Идея бандеровцев как, во-первых, западных украинцев, чуждых всему украинскому народу, в во-вторых, крайних националистов и фашистов, запятнавших себя сотрудничеством с гитлеровцами и готовых установить фашистский режим в современных условиях, могла показаться Путин чрезвычайно правильной, ясной и убедительной.
То есть они нам не врут, они действительно так осмысливают происходящее.
Конечно, для Путина на первом месте вовсе не борьба с фашистской угрозой на Украине.
Главным для него являются другие вопросы — влияние, международные позиции, стремление быть равным тем же Обаме и Америке, а также вполне реальные проблемы Севастополя и Крыма как базы Черноморского флота, противостояния с НАТО и т.п.
Но все это очень сильно подогревается вот этим самым простым и эмоционально насыщенным взглядом на ситуацию — фашисты, бандеровцы, национализм, побеждающее западэнчество и т.д.
Скорее всего, он искренне во все это верит.
Скорее всего на все доводы у него будет простой ответ — вы что, фашистов защищаете? Вы нацист? Вы сторонник Гитлера? Вы предатель Родины?
И это нужно понимать.
! Орфография и стилистика автора сохранены
